сегодня такой день, совсем как тёплый сентябрь, когда тётя саня приезжала с кубани.
и мы встречаем её с поезда, а она выкатывается: загорелая, раскрасневшаяся, косынка сбилась и всё метает какие-то ящики из вагона. а по запаху слышно: персики и абрикосы, они тогда как раз поспевали. и грецкие орехи, которым надо было ещё полежать.
помню, когда была у неё на кубани, первый раз увидела зелёные грецкие орехи - они росли на огромном дереве, по которому было безумно удобно лазить - ветки перпендикулярны стволу, раскусила - а там горький липкий сок.
у нас эти орехи потом всю зиму лежали. когда тёти сани не стало, не стало и орехов. оказывается, их надо было покупать.
не помню, как мы оказывались с вокзала у неё дома, в тёмной прохладной квадртире за комаровкой с огромными подоконниками, вечно уставленными проросшим луком, кинзой, цветами и мочеными яблоками. дом всегда наполнялся весёлыми смеющимися людьми, тёплым запахом кубанского винограда и погреба.
никогда не могла поверить в детстве, что она преподаёт в университете: какая она всегда была не академичная чтоле - настоящая кубанская казачка - улыбчивая, светлая, дородная с широкой душой и открытым сердцем. вокруг всегда - куча знакомых и друзей и каждый у неё был самый любимый, самый жданый, самый.
очень ярко помню, как она поздравляла меня с 12-летим. звонила из больницы, она уже еле говорила, неразборчиво совсем, а я всё переспрашивала, хотела знать, как она, когда мы увидимся. а она говорила и плакала.

несколько лет назад на её могиле панаевская бабушка опустила в землю абрикосовую косточку.
на следующий год вырос куст, который потом пробил наскозь деревянный стол, так тянулся к солнцу. а говорят, в беларуси абрикосы не растут.

восемь лет, как её нет.